День не задался с самого утра, по крайней мере для Оливии. Хотя, если говорить об этом конкретнее, то ее день не задался уже на протяжении двух суток, которые медик провела на ногах. Жаловаться не приходилось, так как Ливи все же по-настоящему любила свою работу, даже несмотря на то, что она приносила ей немало проблем, в том числе со сном и питанием. В какой-то момент, заработавшись, Оливия конечно приходит к выводу, что было бы неплохо посоветовать хорошо питаться и больше спать самой себе, но пока что этот момент еще не наступил. С ее усердием девушка скорее забудет о том, что ей вообще нужно есть, чем повременит с проблемами других людей, даже если они совсем незначительные. Хотя, как сказать - незначительные, в хирургическом-то отделении.
Оливия только-только завершила извлечение осколков стекла со спины одного несчастного, который был столь неразговорчив, что даже не объяснил, как такое с ним случилось. Благо, что осколки повредили только кожу, хоть некоторые из них и вошли достаточно глубоко, так что раны пришлось зашивать. Останется пара шрамов, но зато пациент будет жив и здоров, если, конечно, не попадет в ту же ситуацию еще раз, но с меньшим везением. Оливия не могла не радоваться тому, что ее пациенты оправляются от травм достаточно быстро.
Сразу после операции девушка вернулась в сто шестую комнату, но едва успела снять перчатки как в кабинет кто-то вошел без стука. Оливия выглянула из-за белой ширмы, за которой была кушетка и умывальник.
- Да, это я. Приветствую. - дружелюбно улыбнувшись ответила девушка, но услышав просьбу стоящего на пороге кабинета мужчины слегка нахмурилась - С собаками нельзя, разве вы не знаете? - спросила Оливия, недовольно зыркая на незнакомца своими серыми глазами, но спустя несколько мгновений ее выражение смягчилось. Сама она совершенно ничего против присутствия собак не имела, но есть же установленные правила, за нарушения которых Ливия может еще и получить парочку лишних проблем -  Впрочем, раз уж вы все-равно привели ее, пусть заходит в кабинет. - в итоге сказала медик, выступая из-за ширмы и переходя к рабочему столу, от и до заваленному разными бумагами, глядя на которые Оливия мрачнела, прекрасно понимая, что нужно и бумажной работой тоже заняться. Но когда это делать? Не спать совсем что ли? К тому же эта часть работы - невероятно скучная. На Ливию так и накатывает сонливость, стоит лишь сесть за заполнение всех этих документов. Тоска зеленая, не иначе. Но даже этим должен кто-то заниматься, а в сложившейся ситуации этот "кто-то" именно она.
Оливия была девушкой среднего роста, слегка худощавой из-за собственной забывчивости о питании, но без единого следа недосыпа на лице. Медик выглядела младше своих лет и казалась совсем уж юной когда улыбалась, но это весьма обманчивое впечатление. Длинные черные волосы сейчас были собраны в тугую косу, что придавало внешнему виду этой девушки строгости, которая тут же сводилась на нет дружелюбной улыбкой и мягким взглядом серых глаз.
- Вас что-то беспокоит или вы ко мне по иному делу? - поинтересовалась Оливия, глядя на мужчину перед собой, который был не особо похож на одного из ее пациентов, но... было что-то знакомое в его лице, только вот Мэй все не могла вспомнить, где же видела этого человека раньше.

Оливия все пыталась сообразить, где же она видела этого мужчину, но воспоминание все ускользало. Порой Лив хорошо осознавала, что ее ужасная память на лица явно не сослужит ей хорошую службу и когда-то это боком ей выйдет. И с чего бы это человеку с каким-либо "особым положением" приходить к врачу вроде нее, обслуживающему низшие классы, к которым этот мужчина явно не принадлежит? Все это настораживало и заставляло быть осторожнее. Что, если кто-то из правящих лиц разузнал о том, что она изредка  отправляет партию лекарств для низших и самых бедных классов? Ничего не поделать с тем, что Оливии хорошо известно, в каком положении находятся эти люди. Ей жаль их, ей хочется помочь им, потому что это и есть долгом девушки как врача - помогать людям, любить людей независимо от класса. Но государству явно плевать на причины, его волнует лишь сам факт свершения преступления, коим это и являлось. Что, если этот человек здесь как раз потому что власти Полиса обо всем узнали? Сможет ли она лгать, чтобы не попасть под подозрение? Впрочем, может все не так плохо и мужчина просто решил обратиться к первому попавшемуся врачу за помощью.
- Зато у меня нет никакого особого положения чтобы пропускать в медицинское учреждение человека с собакой, пусть даже почти стерильной. Это небезопасно для моих пациентов. - все с той же дружелюбной улыбкой вежливо ответила Оливия, совершенно явственно намекая на то, что правила в медицинских учреждениях одинаковы для всех и в следующий раз собаку лучше все же оставить за его пределами вовсе. Девушку действительно очень волновала безопасность ее пациентов. Люди каждый день приходят к ней с самыми разными заболеваниями и травмами, а животные могут переносить микроорганизмы, которые в итоге могут стать причиной осложнений или инфекций, так же могут вызвать аллергию.
На вопрос о том, осматривает ли она только биологически чистых медик отрицательно покачала головой. Она и сама была далеко не чистой в биологическом плане, посему могла без труда работать как с чистыми, так и с теми, в теле которых присутствуют искусственные элементы или части тела. И кем бы ни был этот человек, девушка не могла отказать ему в помощи, даже если он далеко не тот, за кого себя выдает. Оливия внимательно выслушала жалобу мужчины и достала из своего белого халата новую пару перчаток, ловким движением натягивая их на руки.
Медик подошла поближе.
- Посмотрю, конечно. - пролепетала Оливия, легко касаясь покрасневшего места, где находились швы, прохладными пальцами, едва заметно ощупывая и проверяя, чем вызвано раздражение. Брюнетка смотрела очень внимательно, изредка прищуриваясь, из-за чего казалось, словно она плохо видит, но на самом деле это лишь признак внимательности Лив. После нескольких минут осмотра девушка отступила на шаг, не найдя ничего особенного, что могло бы стать причиной такого раздражения.
- Боюсь, вам нужно просто прекратить расчесывать место, где были швы. Это вызывает раздражение, которое лишь усилит зуд. В целом ваш протез идеально подходит и установлен безупречно, то же самое могу и про швы сказать - нет никаких признаков того, что проблема в них. Значит, скорее всего, причиной раздражения являетесь вы сами.
Девушка на несколько секунд скрылась за ширмой, откуда вернулась уже с баночкой какой-то мази.
- Я могу прописать вам недорогую, но действующую мазь, она отлично снимает зуд. - сказала Оливия, извлекая немного мази из баночки в своих руках и нанося ее на место раздражения. Если мужчина расчесывал место, оно должно было зудеть изначально, но никаких признаков повреждений и природного раздражения нет. Скорее всего, это рефлекс, который выработался за то время, когда протез только установили. Закончив, Оливия вновь отступила от мужчины, взгляд серых глаз медика остановился на лице незнакомца и хоть на губах девушки все еще играла легкая улыбка, взгляд ее был достаточно проницательным и серьезным.
- Итак, вы ведь явно не представитель низшего класса, который я обслуживаю, не так ли? Простите, конечно, но я вижу его представителей каждый день и все же кое что смыслю в протезах и их качестве. Так что же привело вас к врачу вроде меня? Представители более высоких классов врядли станут обращаться к медикам, обслуживающим низшие классы. - беззлобно, но прямо высказала Оливия свою догадку, глядя в глаза собеседника и явно желая услышать, что же привело этого человека сюда.

Хоть Оливия и выглядела крайне молодо и, можно сказать, явно очень наивно, что не слишком-то вязалось с ее реальным нравом. Медик была крайне проницательна, работая с людьми она умела многое понимать по их внешнему виду, выражению лица и манере вести себя. Именно потому Оливия почти сразу поняла, что дело неладно и перед ней отнюдь не какой-то там несчастный человек из низшего класса и догадка девушки была лишь подтверждена последующими словами незнакомца, который, похоже, так и не намеревался представляться.
Конечно же, ее раскрыли. Чего еще она могла ожидать? Больных или покалеченных бедняг в низшем классе с каждым днем все больше и больше, потому поставки лекарств приходилось увеличивать до воистину опасных объемов и рисковать. Любить кого-то — это всегда риск. А любить людей в этом мире, поделенном на классы - еще больший риск. Потому что кому-то твоей любви всегда перепадет больше и в случае Оливии этими кем-то и были представители низших классов, но не потому что эти люди казались девушке более привлекательными, лучшими, отнюдь. Просто она испытывала к ним искреннее сострадание и прекрасно знала, на что шла, передавая им лекарства по баснословно, нереально низкой цене. Конечно, качественных препаратов было очень мало, да и нет их у Оливии, так как распоряжение дорогостоящими медикаментами не входит в ее специализацию. Когда поставки пришлось увеличить она и сама почти все со своих собственных баллов отдавала чтобы хоть немного покрывать эти потери, чтобы сделать их незаметнее. Да только вот правительство явно вездесуще и Ливия понимала, что перед ней сейчас человек, имеющий непосредственное к нему отношение. Оливия явно утратила спокойствие, прекрасно понимая, что она просто загнана в угол. Но понимание этого явно не уменьшило храбрости этой женщины, которая к недавно использованной мази с не самым приятным эффектом достала и нечто другое. Явно не такое безобидное. Ливия хоть и выглядела весьма наивно, была человеком, который способен стоять до последнего с высоко поднятой головой, да и разве в поступках ее было что-либо гнусное? Разве что в глазах правительства и человека, сидящего перед ней. У каждого свое понимание справедливости и правительство воспринимает ее только когда получает доход.
Оливия подняла взгляд на мужчину, присевшего на край ее заваленного документацией стола. В этом взгляде не было и намека на признание вины или чего-то подобного, девушка словно решала, говорить ли правду или сразу же ступить в оборону с помощью всей малоприятной медицинской гадости, которая была в этом кабинете. Но, кажется, Ливия пришла к некоему внутреннему компромиссу.
- Знаете ли вы, сколько стоит маленькая баночка этой противной мази, которую я только что нанесла вам на руку? - поинтересовалась Ливия, показывая ту самую маленькую емкость с жутко пахнущим веществом, которая не занимала много места даже на ее небольшой ладони - Около двухсот баллов. Думаю, не мне вам сообщать, каков оклад для низшего класса и сколько стоят элементарные продукты пропитания в Полисе. Может ли хоть кто-нибудь из моих пациентов приобрести такую элементарную вещь как эта мазь? Ответ по большей части отрицательный, сэр. А многим из них она нужна в тот же день, когда была выписана врачом, потому что в случае осложнений у них не будет и шанса, они просто не смогут расплатиться с медицинским центром. - сказала девушка, на лице которой теперь была не только решительность, но и грусть, которую приносили ей мысли о том, насколько непросто жилось ее пациентам - а она наслышана, она видела, что это действительно так.
- Я врач, сэр. И моя работа спасать человеческие жизни, будь то представитель низшего класса или правящих кругов - для меня все равны, потому что все мы - люди. Со своим положением в этой классовой системе, своими недостатками и преимуществами. Мне, наверное, не повезло иметь избыток сострадания, потому что я действительно не могу улыбаясь сообщать своим пациентам, что все будет хорошо, когда прекрасно знаю, что нет, так не будет. Стандартному пациенту часто нужна не одна лишь мазь для излечения, а он не может позволить себе даже ее. Я не жалуюсь на нашу систему или что-то в этом духе, у меня есть свое мнение на этот счет и я не желаю его высказывать, просто...Для меня все это - не работа. Это то, ради чего я живу - помогать людям хотя бы с проблемами их тела, сделать для них хоть что-нибудь. Я не могу смириться с тем, как несчастна их жизнь - да я и сама становлюсь несчастной глядя на этих людей. - объяснила Оливия совершенно искренне, с неимоверной нежностью говоря о людях, но все же твердо, ясно давая понять, что ей не слишком верится в то, что слушатель был хоть на каплю действительно заинтересован в настоящих мотивах. Комитет интересовал скорее сам факт совершения ею преступления, а не то, из каких побуждений оно было совершено. Ливи знала, что ее просто поймали, загнали в угол, но вопреки этому осознанию в серых глазах медика не было страха. В них светилось скорее удовлетворение тем, что она успела проделать неплохую работу на благо этих людей до того, как была поймана.

Все это было чертовски подозрительно - пришел, видите ли, какой-то неизвестный и теперь заявляет о том, что вот-вот на нее выйдет власть, а он желает помочь ей. К предложениям такого рода Оливия не без причин относилась с крайней осторожностью и посему желать от нее ответа здесь и сейчас - это уже слишком. Девушка нахмурилась, когда речь зашла о выродках, выражение лица девушки посуровело, так как ей явно не нравилось само это слово - "выродки". Оливии совершенно не нравилось то, как поступают с этими людьми власти.
- Эти люди не виноваты в ошибках других людей. Они те, кем они являются, не по своей милости и я не вижу причин в том, чтобы не считать их людьми. Они не большие выродки чем некоторые из нас. Я очень сомневаюсь, что история появления таких людей вам неизвестна. Понятие "выродок" можно было бы считать элементарной терминологией и я бы считала ее таковой дальше, но не вызывает сомнений то, что наши правящие круги подразумевают под ним оскорбление, а не элементарное обозначение отличия. - ответила Оливия несколько резко, но только потому что ее сострадание распространялось и на этих несчастных, которым просто не повезло родиться не такими, как все. Что хорошего в том, чтобы унижать их, считать себя выше, когда на самом деле возникли эти самые "выродки" как раз по вине тех, кто в итоге начал преследовать и уничтожать их. Их мутации не меняли того факта, что они люди. Брюнетка поставила мазь обратно в шкаф и на несколько минут, кажется, задумалась над предложением незнакомца. В конце концов вполне возможно, что он действительно может помочь ей, но где гарантии? И чем она должна будет поплатиться за эту помощь?
- Вот уж не знаю, могу ли я хоть каплю верить человеку, который даже не назвал своего имени. Подобное отношение ни капли не располагает к каким-либо доверительным отношениям. И какое вам, в целом, дело до врача низших классов вроде меня? Почему именно я, а не кто-то еще? Только ли из-за интереса Комитета к моей персоне? - спросила Оливия, которой явно не удавалось хоть на каплю приблизиться к разгадке личности сидящего перед ней мужчины или мотивам, которые руководили им. Девушка вздохнула и окинула усталым взглядом кипу бумаг на своем рабочем столе. - Мне нечего терять, посему хорошо. Но у меня есть еще масса работы здесь.

Оливия и сама порой удивлялась, откуда в ней взялось столько смелости. И этот случай, пожалуй, был самым удивительным, так как относительно собственных взглядов на систему в Полисе Мей молчала всегда, за исключением этого случая. И она молчала бы дальше, если бы не считала, что лучше прожить час как тигр, чем всю жизнь — как червяк. Никакой свободы слова и мысли, жизнь по заранее установленным канонам и все "во благо государства", которое ничего не делает во благо своих граждан. Оливия не могла помочь всем и каждому, потому что могла передавать лишь слишком малое количество медикаментов, а из-за вкладов из собственного оклада она уже пол года не ходила на проверку своего собственного протеза, что весьма рискованно. Да что уж там, она даже забыла, что такое "нормально питаться". Удивительнейшая способность в заботе о других забывать заботиться о себе.
Когда мужчина наконец назвался, на лице Оливии отразилось наконец узнавание. Точно! Теперь-то она вспомнила, где видела этого человека ранее. Просто она слишком уж редко интересовалась новостями или событиями в Полисе за недостатком времени из-за работы.
- Приятно познакомиться. Мне стоит отдать честь? Честно, не помню. Простите, но я не сильна в этикете, тем более сейчас, не воспримите как оскорбление. - сказала Оливия, хотя кроме узнавания в общем уже значительно смягчившемся выражении лица девушки не появилось ничего нового. Она по-прежнему видела перед собой человека и так как его статус в государстве не прибавлял ему никаких высших физических свойств маршал был в глазах Ливии таким же человеком, каким был каждый входящий в этот кабинет.
Неужели нужно какое-то особое обращение, кроме уже существующего формального? Оливия слишком устала чтобы вспоминать об этом, ее мозг до сих пор был забит тем, что следовало бы внести в документы.
- Я защищаю всех, сэр. Даже собаку у ваших ног. Все они имеют неоспоримое право существовать, потому что мы не в тех правах и не в том былом величии нашей цивилизации, чтобы решать, кому жить, а кому умереть. Это вовсе не значит, что я поддерживаю все увеличивающееся отвержение биологической чистоты, отнюдь, для меня как для врача и как для человека идеальным вариантом всевозможного будущего остается человек биологически чистый, а не механизм. Но синтетические заменяющие дарят шанс жить полноценной жизнью тем, кто был лишен этой возможности или для кого это было невозможно вовсе. Это идеально для медицины, но в этом же состоит как прогресс, так и огромный регресс человека. - ответила Оливия, которой так же было хорошо известно, что такое развитие человечества несло в себе весьма противоречивые последствия, но отсутствие биологической чистоты не делало людей в ее глазах чем-то иным, не заставляло ее ненавидеть их или относится к таким индивидам с меньшей теплотой. Это было и просто, и сложно одновременно как для самой Оливии, так и для окружающих. Она ведь и сама отнюдь не была образцом биологической чистоты и прекрасно знала, что без синтетической замены у нее не было и шанса.
- Моя клятва в ходу до тех пор, пока я жива. В истории человечества почему-то каждая революция происходила в крови. Из этого следует лишь то, что человек не способен привносить радикальные перемены в общество без радикальных методов. - сказала девушка, подходя к столу и извлекая из общей массы некоторые бумаги, а затем добавила уже гораздо тише - Но как долго еще продержится наше общество при нынешней системе? Я ни на что не намекаю и уж тем более ни к чему не призываю, во мне нет столько храбрости. Еда и медикаменты - дорогое удовольствие и невозможность приобретать второе из-за первого приводит к поиску простого решения - синтетике. А некачественные протезы не так уж дорого стоят по сравнению с медикаментами, которые нужно покупать зачастую на постоянной основе. - продолжила Оливия, заполняя какой-то бланк и явно решив не озвучивать конечного вывода о том, откуда исходит эта скрытая рьяная поддержка уменьшения биологической чистоты населения. Уж если бы государство беспокоил этот вопрос - лекарства вряд ли были бы столь дорогостоящими с учетом того, что они есть, при чем в достатке.
- Вам нужен врач? - предположила Оливия самый очевидный факт, подняв глаза на маршала. И к чему целой автономной организации какой-то врач для низших классов? Можно было бы подыскать кого-либо получше нее и все же почему-то этот мужчина пришел именно к ней, а Ливия не видела причин отказывать в просьбе о помощи, тем более когда помощь требуется и ей самой, а маршал вполне готов ее гарантировать.

- Я и не говорю о всеобщем счастье, сэр, это было бы слишком глупо. - улыбнулась Оливия, заправив за ухо выбившуюся прядь волос - Я говорю лишь о том, что каждый человек имеет право на жизнь. А уж какую - счастливую или несчастную - совершенно не мое дело, ведь мы сами творцы своей судьбы. В каком-то смысле, если обратить внимание на нынешнюю систему, где для судьбы собственной остается не так уж и много.
Оливия прекрасно понимала, что о мире, где все счастливы хватит и мечтать - это бесполезная трата времени. Есть у человека удивительная способность - делаться несчастным чуть ли не на ровном месте. Мы воспринимаем каждую проблему как несчастье и от этого счастье отступает все дальше и дальше от человека, в то время как иные мечтатели рода людского грезят днем и ночью о том дне и мгновении, когда все на свете будут счастливо жить припеваючи. Оливия Мей была не из их числа. Конечно, она была молодой девушкой со своей долей наивности во многих вещах, но только не в этом. На ее собственную судьбу перепало не так уж много счастья и уж тем более хоть какого-то удовольствия. И в чем для человека вообще это самое удовольствие, чем будет он доволен? Вкусной едой, уютным домом, приятным окружением.
Цели маршала так и остались для Оливии тайной, так как не слишком понятно была ее первичная задача, раз уж ее профессия по словами мужчины станет вторичной и будет просто "в комплекте". Девушка быстро выводила что-то на бумаге, оформляя самые важные документы из тех, что скопились на ее рабочем столе. Если маршала заинтересовало именно умение сочувствовать, то лучше Оливии явно не найдется, но зачем ему это? Неужели работая с ним она и дальше сможет помогать людям? Это обнадеживало.
- И что же я тогда должна буду делать? - закончив записывать что-то задала интересующий ее вопрос брюнетка, подняв глаза на мужчину - Мне нужно будет оставить работу здесь и последовать за вами на пятнадцатый сразу же?
Как-то не слишком радовала Оливию эта перспектива. Еще одну бессонную ночь она вряд ли протянет, к тому же было бы неплохо наконец-таки съесть чего-нибудь. Господи, и за что ей все это? Во что она ввязывается?
Девушка со стоном опустила голову на стол. Все навалилось слишком внезапно и лишь усилило усталость Оливии. Ей казалось, что она просто уснула, а проснувшись через несколько минут обнаружит, что не было ни маршала в ее кабинете, ни чего-либо иного, грозящего опасностью для Ливии. Но в то же время Оливия прекрасно понимала, что никакой это не сон, а самая что ни есть настоящая реальность, в которой для нее все явно не слишком радужно. Но даже в момент осознания этой простой истины девушка ни на миг не пожалела о том, что относилась к другим людям с состраданием и человечностью, которая стала нынче такой невероятной редкостью, если верить словам министра обороны. Да Ливи и сама знала, что подобных ей людей - единицы или десятки, не более того. А судя по тому, насколько жутко живется низшему классу - все же единицы, пожалуй. Или же остальные попросту сочувствуют, но не намереваются делать что-либо чтобы помочь, как это обычно и бывает. Но не Оливия, которая рискнула своей мирной жизнью для того чтобы хоть немного улучшить положение низшего класса своими собственными силами, раз уж этим не озаботилось правительство, которому смерти людей - нечто вполне выгодное.